Совсем недавно при слове «госзаказ» кинематографист не мог сдержать насмешливой или завистливой гримасы. Госзаказ — это то, что выпадает лишь редкому счастливчику, в основном из числа недавних «неприкасаемых». Госзаказ— это свидетельство особой, огнеупорной благонадежности замысла. Госзаказ — это очень часто повторение избитых мифов, безудержная риторика и художественная демагогия. Госзаказ — вроде шубы с барского, бюрократического плеча за особую верность отживающим идеям, пусть с риском разминуться со всеми зрителями. Но, впрочем, госзаказ был внятным сигналом для прессы, что перед нами картина, которую надо особо поддержать, а прокатный провал лучше всего скрыть за горой взволнованных девичьих писем: «Вот уже четвертый день, как мы всем классом посмотрели ваш немеркнущий шедевр, а я все никак не могу опомниться...»

Сегодня, когда ситуация в кинопромышленности резко изменилась, когда те, кто командует, и те, кто делает, совмещены в одних лицах. Госкино СССР выдвинуло идею социально-творческого заказа. Звучит похоже, а по сути — вот уж подлинно все наоборот! Если и проступают здесь черты «охранительства», то лишь в одном повороте — как охрана культуры, как радение на пользу истинным ценностям киноискусства, пока они еще не затоптаны в нынешней суете вокруг коммерции. Главный редактор Госкино СССР Валентина Васильевна Кузнецова любезно согласилась объяснить нам суть этого нового понятия.

Переход нашего кинематографа на новую «базовую модель» планировался до 1991 года. Это значит, что в ближайшие год-полтора должны окончательно исчезнуть все формы прежней административно-командной системы. Новые принципы творческой и художественной самостоятельности станут единственным путем развития киностудий. Уйдет в прошлое регламентация тематических планов, наслоение дежурных официозных проектов. Свободный выбор художественных руководителей коллективов и жесткие условия хозрасчета станут определять жизнеспособность и творческий результат художественных программ.

Уже сегодня мы видим, что широкий поворот нашего кинематографа к новым формам творческо-производственной деятельности вовсе не снимает всех сложностей кинопроцесса, но, возможно, обнажает некоторые новые.

Студии, оказавшиеся в сегодняшних сложных финансовых условиях, все реже планируют дорогостоящие проекты. Как говорится, не до жиру, быть бы живу! Речь вовсе не идет о помпезных и малохудожественных эпопеях. Нынешняя Студия имени М. Горького вряд ли могла бы решиться на «Юность Петра» — вот о чем речь. Да и могучий «Мосфильм» из года в год отодвигает постановку «Ермака». Весьма неясен не только финиш, но и старт картины «Чингисхан», сценарий которой утвержден к постановке еще два года назад...

Исчезает с наших экранов так и не заявившая о себе фантастика. Катастрофически не хватает денег отдельным картинам, которые могут принести творческий и коммерческий успех, как, например, «Царская охота». Многие замыслы умирают, не родившись. «Степан Разин» — неспетая лебединая песня Шукшина — стыдливо и тихо уплывает из плана «Беларусьфильма» в казахский кооператив «Катарсис», имеющий далеко не самую высокую художественную репутацию.

Все эти процессы создают сложную, противоречивую картину сегодняшнего кинопроизводства.

Одной из эффективных форм перестройки в кино должна стать государственная политика по созданию творческих программ фильмов на основе общесоюзных социально-творческих заказов. Эта работа по поручению Совета Министров СССР будет вестись Госкино СССР совместно с Союзом кинематографистов СССР.

Статус социально-творческого заказа качественно отличается от статуса своего предшественника — госзаказа. Сохраняя гарантированное финансовое обеспечение — что становится особенно актуальным в условиях хозрасчета, — создаются более гибкие формы хозяйственных, производственных и прокатных взаимоотношений со студиями.

Уже три года назад в основу формирования программы госзаказов были положены совершенно другие принципы. Определяющей стала политика, поддерживающая наиболее перспективные творческие замыслы, дорогостоящие проекты, осуществление которых для большинства киностудий представляет, финансовые проблемы, интересные картины творческой молодежи, предложения, способствующие развитию популярных и любимых у зрителей жанров.

«Мать» Г. Панфилова, «Посетитель музея» К. Лопушанского, «Леди Макбет Мценского уезда» Р. Балаяна, «Торможение в небесах» В. Бутурлина, «Месть» Е. Шинарбаева, «Оно» С. Овчарова, «Султан Бейбарс» Б. Мансурова, «Птица-память» X. Нарлиева, «Зеркало для героя» В. Хотиненко — вот далеко не полный перечень фильмов, вошедших в программу государственных заказов.

В скором времени этот список пополнится такими фильмами, как «Царская охота» В. Мельникова, «Распад» М. Беликова, «Тоска» Ф. Довлатяна. Финансируются как социально-творческие заказы жанровые детские картины. «Одиссея капитана Блада» (режиссер А. Праченко), производство четырех студий — двух советских (имени М. Горького и Ялтинской), а также Франции и Кубы. Общая стоимость проекта только с советской стороны — 2,8 миллиона рублей. Такого финансирования детское кино у нас еще не знало.

Параллельно с этим социально-творческий заказ получили музыкальная сказка «Безумная Лори» режиссера Л. Нечаева (начальная сумма — миллион 200 тысяч рублей), «Униженные и оскорбленные» режиссера А. Эшпая и ряд других проектов.

Программа 1991 года разрабатывается в контексте избранного направления и включает целый ряд предложений, наиболее перспективных в творческом отношении: «Киномеханик» А. Усова и А. Кончаловского, «Армавир» А. Миндадзе и В. Абдрашитова, «Гомо сапиенс» А. Пелешяна, «Вальс на Печоре» Л. Гогоберидзе, «Смотрение в окно» С. Кармалиты и А. Германа, «Волшебник Изумрудного города» П. Арсенова, «Аленький цветочек» В. Грамматикова и другие. При отборе проектов, проходящих серьезную конкуренцию, главным критерием является их возможность разливать высокие гуманистические и эстетические принципы нашего кинематографа, способствовать дальнейшему развитию киноискусства.

Это приобретает особенное значение сегодня, когда угроза коммерциализации стала реальностью, а художественные достоинства многих фильмов, особенно стремительно растущей кооперативной продукции, резко снизили градус эстетического вкуса. Мы рассчитывали поднимать рядового зрителя до понимания подлинного искусства. Пока же процесс повернулся к кинематографу прямо противоположным направлением.

И все же программа социально-творческих заказов во многом не удовлетворяет. Как и общесоюзная программа, она не несет зрителю новой системы ценностей, муссируя уже известные проблемы.

Даже в историческом материале, столь обширном и богатом, угол зрения художников по-прежнему сосредоточен на 30—40-х годах. Беден жанровый диапазон картин.

Результаты уже дают о себе знать. Можно по-разному оценивать итоги кинорынка, но и пройти мимо того факта, что на последнем кинорынке недопустимо мало было куплено картин госзаказа — таких, как «Канувшее время», «Месть» и другие,— тоже невозможно.

Как бы хорош ни был отдельный фильм («Месть», например, картина великолепного класса), но когда зритель игнорирует целый блок фильмов, аргументы о высоком искусстве звучат неубедительно.

Недостаточно объемно в программе социально-творческих заказов представлены республиканские киностудии. Предложений поступило и поступает немало.

Но наряду с серьезными, убедительными заявками приходится в работе со студиями сталкиваться с откровенно утилитарным желанием получить финансовые льготы независимо от творческого уровня предлагаемых проектов.

Год 1991-й становится переломным и для изменения роли социально-творческого заказа: 25% от общей программы художественных фильмов имеют гарантированную государственную поддержку и финансирование. Как распорядиться этим, каким проектам отдать предпочтение?

Отношения государства и искусства приобретают самые разные формы, иногда весьма неожиданные. Госкино СССР не только поддерживает наиболее интересные замыслы студий, оно вправе выступить со своим творческим предложением. Но этот путь, для которого сейчас уже разработаны договорные отношения, пока малоэффективен. А ведь программа социально-творческих заказов — это не только предложения студий. Идут интересные заявки от отдельных режиссеров, которые не находят места в студийных замыслах. Разработан ряд любопытных предложений в Госкино СССР и Центральной сценарной студии. Их воплощение тормозится из-за отсутствия производственной базы Госкино СССР и СК СССР. Новое время диктует новые формы. Их надо искать. Более гибкие и широкие возможности, которые предоставлены сегодня системе социально-творческих заказов постановлением Совета Министров СССР «О перестройке творческой, организационной и экономической деятельности советской кинематографии», дают возможность такого поиска организованных и творческих форм работы на стратегическом направлении развития нашего кино.

Хорошие, добрые, обнадеживающие слова. И все же из рассуждений В. В. Кузнецовой обретаешь достаточно оснований для обеспокоенности и даже тревоги. Во-первых, студии вовсе не жаждут увлечься каждым социально-творческим заказом. Приходится беспременно напоминать, что определенный процент «по названиям» и определенный процент «затрат» выделен им как раз для выполнения «заказов». Но вот со стапелей киностудии сошла новенькая, вполне культурная лента, и на ближайшем же кинорынке ни один прокатчик не остановил на ней своего алчного взора. Как быть? В продолжение намеченной линии потребовать и от кинотеатров той же квоты — проценты «по названиям», проценты от экранного времени? Что, вместе взятое, будет означать, что уголок командно-административных отношений нами все-таки оставлен посреди моря всеобщих перемен, что без такого «казенного уголка» мы пока еще не в силах решить свои общественно-экономические проблемы?